Существующий принцип формирования этого клуба стран с крупной экономикой и демократическими ценностями выглядит устарелым. На это жаловался еще Дональд Трамп в бытность президентом. Редакция не знает, будет ли G7 трансформирована в D10, где D — демократия, но уверена, что ей в любом случае будет сложно влиять на мир, как полвека назад.
Вначале их было шесть. Инициаторами создания этой группы стали президент Франции Валери Жискар д’Эстен и федеральный канцлер Германии Гельмут Коль. В 1975 году к ним присоединились лидеры еще четырех западных промышленно развитых стран: Америки, Британии, Италии и Японии. Собравшись во дворце Рамбуйе вблизи Парижа, они обсуждали мировую экономику, а происходило это в период высокого уровня безработицы, инфляции и энергетических проблем. После присоединения Канады в следующем году и сформировалась «Группа семи» (G7). Многое изменилось за несколько десятилетий с момента встречи в Рамбуйе и до 47-го саммита в графстве Корнуолл, который проходит с 11 по 13 июня, однако один вопрос продолжает сохраняться: кто может стать членом этого эксклюзивного клуба? Об этом пишет Эксперт со ссылкой на ИноСМИ.
Может ввести в заблуждение то, что на фотографиях со всех саммитов мы видим 9 лидеров, а не семь, поскольку президенты Еврокомиссии и Европейского совета тоже принимают в них участие. Предполагается, что все члены этого клуба должны соответствовать двум факторам — крупные экономики и демократические ценности. Такой подход оставляет большое пространство для дебатов по поводу того, кто может быть включен в состав G7. Если принимать во внимание размер ВВП, который превышал бы показатели Канады, то, как считают некоторые наблюдатели, Испания могла бы претендовать на место в группе, однако решение о приеме страны должно быть единогласным, а лидеры предпочитают сохранять уютную атмосферу.
В 1998 году этот клуб, действительно, расширился с принятием в него России — но затем опять сократился до семи участников после того, как Россия аннексировала Крым в 2014 году. Однако компактность не является гарантией единства. Позиции членов явно разошлись на саммите в 2018 году, после которого президент Дональд Трамп оскорбил хозяина этой встречи канадца Джастина Трюдо, а также отказался подписать итоговое коммюнике. После этого стали говорить о существовании группы G6+1.
Кроме того, г-н Трамп также пожаловался на то, что членство в этом клубе «сильно устарело». И он прав. В 1975 году на эти несколько стран приходилось 70% глобального ВВП, но с тех пор их доля сократилась до 40%. Созданная после глобального финансового кризиса 2007 — 2009 годов группа G20 (в ее состав вошли такие страны с развивающейся экономикой как Бразилия, Китай и Индия) казалась более значимой и представительной. Лидеры G7 с ее системой ежегодной ротации председателя пытаются компенсировать ее снизившуюся значимость за счет приглашения важных гостей. Президент Франции Эмманюэль Макрон приглашал многих представителей Африки, в том числе на саммит в Биаррице в 2019 году. В графство Корнуолл Борис Джонсон позвал лидеров трех азиатско-тихоокеанских демократий — Австралии, Индии и Южной Кореи.
Все это намекает на будущее G7. Независимо от того, будет ли она трансформирована в группу D10 (буква D здесь обозначает демократию) или нет, общие ценности на фоне растущего влияния Китая и других авторитарных государств могут придать ей новую цель. Помочь этому процессу может и то, что Америка Джо Байдена вновь имеет президента, который верит в эти ценности, а также в силу альянсов. Этот клуб все еще обладает способностью определять глобальную повестку — так, например, настоять на принятии минимального корпоративного налога. Однако опыт последних лет представляет собой напоминание о том, что, достигнув среднего возраста и получив несколько проблем со здоровьем, группа G7 уже не может воспринимать свою силу и энергию как нечто само собой разумеющееся.
Глибокі огляди подій, експертні оцінки, прогнози та розбір ключових тенденцій у політиці, економіці, безпеці й суспільстві. Аналітичні матеріали та авторські висновки — читайте в розділі «Аналітика».