Люди давно пытались понять, отчего одни вещи кажутся смешными, а другие — нет.

Одна из современных теорий гласит, что смех изначально есть особая реакция организма на ложную опасность: сначала казалось, что всё будет плохо, причем прямо сейчас, но потом неожиданно это «всё» окончилось хорошо. Мол, даже обезьяны скалят зубы в аналогичных обстоятельствах. Именно на этом базируются многочисленные вариации шуточек на тему «в черном-пречерном лесу». Одна из них, например, заканчивается так: «Из черного-пречерного автомобиля вышли два черных-пречерных человека. И один черный-пречерный человек сказал другому черному-пречерному человеку: ”Шеф, тут писать будем?”»

Видимо, именно поэтому большинство шуток, по крайней мере, в современном телеэфире, касаются либо высокорисковых тем, прежде всего политики или смерти (черный юмор), либо табуируемых в обществе вещей — секса, фекально-анальной тематики.

Когда в редакции «Эксперта» главный редактор анонсировал обложечный вопрос «сколько стоит шутка?», один из острословов мгновенно откликнулся — «до двух лет тюрьмы». Именно столько получили ребята, рисовавшие на стенках портрет мужчины, похожего на Виктора Януковича, с красным пятном на лбу. Возможно, эти шутники еще легко отделались. Например, древнегреческий поэт Сотад, высмеявший женитьбу царя Птоломея II на родной сестре Арсеное, закончил свои дни в свинцовом ящике, брошенном в море.

Юмор — это прекрасный способ канализировать напряжение. И хотел бы обидчика удавить, да руки коротки. Высмеял — уже легче. По легенде, в недрах КГБ СССР сидели специальные люди, придумывавшие политические анекдоты. Один из них, например, таков: «Леонид Ильич, вы что-нибудь коллекционируете? — Да, анекдоты про себя. — И много собрали? — Два с половиной лагеря».

Кстати, о политических анекдотах. Особо пышным цветом они цвели во времена застоя, когда тотального страха образца тридцатых-сороковых в обществе уже не было, но и не было надежды на лучшее будущее а-ля хрущевская оттепель. Тогда были сняты лучшие советские комедии. В ту же эпоху расцвел полуофициальный, но всё же допущенный в телеэфир юмор — передача «Вокруг смеха»; бессмертный Аркадий Райкин, говоривший «Партия учит нас, что при нагревании газы расширяются»; неподражаемый Михаил Жванецкий с его «министр мясной и молочной промышленности есть и очень хорошо выглядит»…

Потом жанр политического анекдота, казалось, вовсе умер. А теперь вот возродился и неплохо себя чувствует: «Хотите, мы вас еще и лауреатом Нобелевской премии сделаем? — Хочу! — А в какой области? — В Донецкой, конечно!» Плюс дополняющие жанр короткого устного забавного рассказа многочисленные «фотожабы» и демотиваторы в Интернете и на электронной почте. Да и на телевидении — сплошные юмористические ток-шоу, содержащие порой злую сатиру на действующих политиков. В соседней России — то же самое.

Мысли по этому поводу разные.

Первая — политическая. Напрашивается нехорошая аналогия со временами застоя — народ ни во что особо не верит, на светлое будущее не надеется, поэтому с удовольствием ржет, сидя на диване, ибо других источников положительных эмоций немного.

Вторая — экономическая. Юмор, как уже было сказано, дело рискованное даже в наши дни — достаточно вспомнить датских карикатуристов, заочно приговоренных к смерти за оскорбление пророка Мухаммеда. А там, где есть риск, с точки зрения экономической теории, возможен и хороший доход. Украина же, как оказалось в ходе нашего исследования, неплохо поднаторела на выпуске экспортно ориентированных смехосодержащих изделий. По крайней мере, для русскоязычных стран. Глядишь, смех и спасет если не мир, то хоть нашу экономику.