Основное внимание аналитиков было приковано к подписанному двумя лидерами обширному документу, в котором зафиксированы подходы и повестка двух сверхдержав на ближайшее десятилетие. Об этом информирует Эксперт со ссылкой на Haqqin.
На данный момент трудно сказать, в каком именно направлении будет развиваться процесс размежевания между Европой и Азией. Ясно лишь одно: симбиотические связи глобальных торговых путей, а также международное разделение труда двух технологических гигантов, зависимых от рынков друг друга, диктуют Пекину и Москве осуществлять крайне осторожные шаги по реализации нового стратегического союза, который выглядит пока как военно-торговый альянс.
Торговля или безопасность – чего больше?
Судя по формулировкам и общей тональности документа, можно сделать предварительный вывод, что Пекин на данный момент не собирается полностью отказываться от евро-американской повестки регулирования мировой экономики. Что логично, если учесть, что на конец января 2022 года доля юаня в международных платежах составила только 2,7 процента.
Что же касается позиции Москвы, отраженной в этом документе, то она представляет собой некую сумму взглядов российских либералов и силовиков, претендующих на активное участие в экономических процессах в большей части мира.
Едва ли не половина документа посвящена расхождениям с Западом и вопросам безопасности. Эта часть документа, которую один из западных журналистов назвал «союзом крадущегося медведя и затаившегося дракона», очевидно, была инициирована Кремлем – ведь нынешнее обострение вокруг Украины разворачивается на европейском фланге.
В этой ситуации Пекин однозначно выразил свою поддержку России, за которой, собственно, Путин и прилетел в Пекин, где принял заодно участие в так удачно совпавшем по времени открытии зимних Олимпийских игр.
Вместе с тем, по мнению ряда аналитиков, Путин прибыл в Поднебесную отнюдь не в роли просителя, нуждающегося в поддержке полуторамиллиардного Китая, а как уверенный в своих силах глобальный игрок и состоятельный партнер. Несколько масштабных перебросок десантных подразделений ОДКБ в Казахстан на восьмидесяти бортах военно-транспортной авиации, молниеносный транзит боевых дивизий из Сибири и Дальнего Востока в европейскую часть России, а также предстоящая переброска объединенных вооруженных сил Союзного государства для совместных учений с КНР – весь этот силовой background в полной мере продемонстрировал Китаю реальные возможности вооруженных сил РФ, как «фактора №1» на евразийском пространстве.
В то же время, у многих наблюдателей складывается впечатление, что в реальности главными темами российско-американского диалога на всех уровнях являются вовсе не Украина, Грузия и Молдова и даже не обеспокоенность расширением НАТО на Восток. Не исключено, что под дымовой завесой военной угрозы России, нависшей над Украиной, речь идёт совсем о других темах.
Но вернемся в Пекин и посмотрим, из каких компонентов складывается текущая повестка российско-китайского альянса в ЕАЭС/СНГ.
Фактор №1: нефтегазовые сделки
Накануне открытия зимней Олимпиады в Пекине, президент Туркмении Бердымухамедов и Си Цзиньпин договорились о прокладке четвертой ветки газопровода Туркмения – Китай (по маршруту Туркменистан – Узбекистан – Таджикистан – Киргизия – Китай). После его выхода на проектную мощность, ежегодные поставки туркменского газа в Китай дойдут до 65 миллиардов кубометров. По сути, эти четыре магистральных трубопровода повторяют логистическую систему Средняя Азия – Центр, которая реализовывалась со значительными интервалами в последней четверти ХХ века. А на рубеже 2000-2010-х годов Москва пришла к стратегическому решению, признав, что Китай в Центральной Азии – это, все-таки, лучше, чем США и Евросоюз. В результате, в 2013 году было заключено соглашение между «Роснефтью» и Пекином о ежегодных поставках от 7 до 10 миллионов тонн нефти через казахстанский нефтепровод, а в ходе нынешнего визита Путина в Китай, этот договор продлен ещё на десять лет.
Таким образом, Россия планомерно и с должным уважением к партнеру, делится с Китаем своей фактической монополией на экспорт газа и нефти в регионе Центральной Азии. Отныне определять политику распределения и продажи энергоресурсов в этом огромном регионе будут уже два главных игрока.
Фактор №2: Китай – субъект противостояния Союзного государства и НАТО на западном флаге
Принятые Китаем экономические санкции против Литвы могут составить порядка пяти миллиардов евро в год. У этого сюжета есть своя история. Маленькая, но очень активная в политическом плане Литва, убаюканная гарантиями США, втянулась в конфликт с гигантским Китаем, критикуя политику Пекина в отношении Тибета и, заодно, признав независимость Тайваня.
В результате китайское решение свернуть экономические связи с Литвой, со всей очевидностью усиливает российско-белорусские позиции.
Фактор №3: технологическая поддержка
Одним из документов, подписанных российской делегацией в Пекине, было соглашение о сотрудничестве в области информатизации и цифровизации на период до 2027 года между «Роснефтью» и китайским технологическим гигантом Huawei. Это – принципиальный ответ России на технологические санкции Запада, которые ощутимо тормозят развитие важнейших отраслей её экономики.
В настоящее время смартфоны и сетевое оборудование в Россию поставляют китайские компании. Прекратить экспорт компонентов для сборки предназначенных для России моделей Запад не может – при блокировании брендов через Android китайские производители перейдут на альтернативные операционные системы, например, на Harmony Huawei.
В то же время, пока неясно, какой будет реакция китайских компаний, если американцы включат их в санкционные списки из-за поддержки России.
Оценивая в целом итоги визита Путина в Китай, бросается в глаза намерение лидеров Китая и России изменить формы глобального взаимодействия, не касаясь при этом их содержания. Другими словами, речь идет о радикальном переустройстве двух сверхдержав и о тотальном отказе от западной идеологии пока не идет.
В результате, вновь приходишь к выводу, что идеология в историческом конфликте между Западом и Востоком – это то, что принято называть «седьмой водой на киселе». На самом деле, этот конфликт идеально вписывается в рамки торговых войн, противостояния гигантских корпораций и непрекращающейся войны технологий.
Единственный идеологический нюанс, зафиксированный в российско-китайском документе, призывает обе стороны руководствоваться не западным пониманием народной демократии, а совместными интересами текущей глобальной безопасности.