Россия три года ждала разделения Запада, и наконец дождалась

После аннексии Крыма в марте 2014 года и последующего участия России в конфликте на востоке Украины, западные страны, во главе с Соединенными Штатами Америки и Европейским союзом, поддерживали единый фронт в борьбе с Россией.

Санкции, которые постепенно вступили в силу, целенаправленно ударили по стратегическими секторами российской экономики, включая энергетику, оборону и финансы. Но западные компании пострадали от этого, практически в той же мере, что и российские.

Американские и европейские производители и энергетические гиганты потеряли из-за санкций очень много средств. Продажа французских военных кораблей и немецкой техники была заморожена. Миллиарды долларов инвестиций энергетическими гигантами, такими как ExxonMobil, Total и Shell, были отложены. Особенно сильно пострадали предприятия в странах с исторически близкими коммерческими связями с Россией, такими как Италия, Венгрия и Болгария.

Но значительная экономическая стоимость, уплаченная из кармана западных компаний, создала политическую сплоченность, которая до сих сохраняется впечатляющей. Несмотря на экономические неудобства, политическая выгода сохранения единого фронта считалась более важной. Центральным элементом этой сплоченности было четкая ось в координации между Вашингтоном и Брюсселем.

Единство вскоре может закончиться

Конгресс США - в своем стремлении наказать Россию за ее деятельность в Сирии и за якобы вмешательство в президентские  выборы, - делает то, что Россия не смогла сделать с Западом с марта 2014 года.

Продвигая новый раунд санкций, который будет расширяться дальше, законодатели США могут непреднамеренно дать Кремлю то, на что он ждал и надеялся со времен кризиса в Крыму, а именно вбивание клина между Европой и Соединенными Штатами.

Должностные лица некоторых влиятельных европейских стран считают, что этот раунд санкций выходит далеко за пределы их зоны комфорта. Вместо того, давить санкциями на Россию из-за вмешательства в Украину, сейчас США стремятся использовать их в качестве основного инструмента для выражения своего недовольства внутренней и внешней политикой России. Некоторые официальные лица ЕС считают это нецелесообразным инструментом.

Первоначально,  в 2014 году санкции имели далеко идущие последствия, нацеленные на горнодобывающие и железнодорожные предприятия, а также на российские энергетические проекты за границей.

Предлагаемые сейчас санкции также широки: законодатели США хотят контролировать передачу оружия в Сирию, влиять на продажу российской энергии и на то, как происходит приватизация российских государственных предприятий.

Идея обратить внимание на российскую коррупцию и внешнюю политику, используя санкции, может показаться привлекательной в Вашингтоне

Но вот многие влиятельные люди в европейских странах - особенно в Германии - рассматривают новый законопроект США исключительно,  как чистый экономический захват власти.

Упоминание в санкциях предлагаемого газопровода Северный поток 2, например, рассматривается некоторыми европейскими официальными лицами, как попытка заменить дешевый российский газ более дорогим сжиженным природным газом США.

Мало того, что это нарушит существующие газовые отношения между Россией и европейскими странами, такими как Австрия, Германия и Италия, но это также приведет к тому, что европейские промышленные компании будут вынуждены платить более высокую цену за энергию, по сравнению с  их американскими конкурентами. Официальные лица ЕС уже намекают на ответные меры против Соединенных Штатов, если их интересы будут игнорироваться.

Ответ из Москвы, несмотря на показательно недовольную реакцию должностных лиц, скорее всего, будет ослаблен. Хотя санкции, введенные в 2014 году, вызвали некоторое ухудшение российской экономики, общая стоимость урона была весьма скромной, и Россия приспособилась к новой экономической реальности. Предлагаемые новые санкции, если они будут реализованы в их нынешнем виде, будут связаны только с дальнейшим раздором.

Ричард Коннолли является участником программы «Россия и Евразия» в Chatham House, аналитическом центре иностранных дел в Лондоне. Мнения в этой статье принадлежат автору.