Жесткое столкновение Британии с реальностью: Пора честно говорить о компромиссах

Для половины населения страны это стало поводом для празднования. Для другой же половины, включая издание The Economist, это означало мрачный день. Будущее обоих лагерей – и самого ЕС – теперь зависит от того, кокой шаг предпримет Мэй в следующий раз.

Переговоры, несомненно, будут трудными. Время ограничено, поскольку статья 50 предусматривает двухлетний срок. Прекращение членства Британии в блоке – это тяжелая задача. Ни одна из сторон не является хорошо подготовленной. В Британии, где Брексит все больше напоминает основанную на вере инициативу, избирателям представлены дико нереалистичные ожидания утопии. Их первый контакт с реальностью потери преимущественного доступа к их основному рынку будет травматичным. Если Мэй не убедит сторонников Брексита перейти на ее собственную сторону и согласиться на уступки, Британия может в конечном итоге вылететь из Европы без какой-либо сделки вообще.

Круиз за синяками

Расписание еще более жесткое, чем кажется. Стороны могут неделями спорить о процессе. ЕС хочет зафиксировать условия развода по статье 50, которая охватывает такие вопросы, как права граждан, проживающих в других странах, и счет на миллиарды евро в адрес Великобритании до начала работы над будущей торговой сделкой. Мэй хочет вести переговоры обо всем сразу. Но ничего особенного не будет согласовано до сентябрьских выборов в Германии. В конце концов, ратификация сделки займет шесть месяцев. Это оставляет для самих переговоров не более года.

Приоритет Мэй – выполнить обещание кампании за выход из ЕС, то есть «вернуть контроль», прекратив свободное передвижение граждан ЕС в Великобританию и юрисдикцию Европейского суда. Она признала, что это означает выход из единого рынка ЕС. Но выход станет ошибкой. Даже если Британия возьмет под свой контроль иммиграцию, она не сможет существенно сократить цифры без вреда для экономики, и министры постепенно начинают это осознавать. И правительство ошибочно утверждает, что существует какая-то связь с единым рынком, которая позволяет сохранить все преимущества членства без каких-либо издержек.

Верно то, что многие британцы поддержали Брексит, потому что хотели сократить иммиграцию и восстановить суверенитет, но они не голосовали за то, чтобы сделать себя беднее, что обеспечит им Мэй в случае «жесткого Брексита». Ее правительство прибегало к разворотам на 180 градусов, и ее письмо на этой неделе стало более мягким, чем отдельные из предыдущих заявлений. Тем не менее, к восторгу сторонников Brexit и прессы евроскептиков, сейчас она вряд ли изменит свой курс.

Мэй не просто делает неправильный выбор, но и преуменьшает неудобства. Обещая безбарьерный доступ к единому рынку, останавливая мигрантов из ЕС и юрисдикцию Европейского суда, она все еще говорит британцам, что они могут получить торт и съесть его. Она признает, что экспортерам в ЕС придется соблюдать правила ЕС, но чем больше Мэй настаивает на контроле над миграцией ЕС и выходе из ЕС, тем меньше шансов у Великобритании на безтарифный доступ к единому рынку. Это связано не только с тем, что свободное передвижение людей является условием для ЕС, или потому, что будет трудно обеспечить свободный доступ к торговле товарами, с чем обе стороны могут с готовностью согласиться. Это объясняется тем, что крупнейшими препятствиями, с которыми сталкивается единый рынок, являются не тарифы или таможенные проверки, а нетарифные барьеры, такие как стандарты, положения и правила о предоставлении государственной помощи. Если Британия не примет их, что подразумевает роль рефери для Европейского суда, она не может свободно действовать на едином рынке – к таким выводам пришли даже американские фирмы, торгующие в ЕС.

Загнанная в угол

Самая опасная иллюзия Терезы Мэй заключалась в ее утверждении, что отсутствие сделки лучше, чем плохая сделка. В письме, направленном в Европейский совет на этой неделе, это утверждение смягчено, но лишь в отношении темпов. Возвращение к торговле с ЕС только на условиях Всемирной торговой организации (ВТО) нанесло бы серьезный ущерб экономике Британии. Оно предполагает введение тарифов ЕС плюс полный набор нетарифных барьеров для почти половины британского экспорта. Ни одна крупная страна не торгует с ЕС только на условиях ВТО. Резкий выход из ЕС затруднил бы сотрудничество в таких областях, как внешняя политика и оборона. И это, несомненно, увеличило бы риск того, что Брексит приведет к выходу Шотландии из Соединенного Королевства.

Терезе Мэй нужно не просто смягчить ее тон, как она начала делать на этой неделе, но и снизить ожидания. Вместо угроз подорвать своих европейских партнеров путем создания нерегулируемого Сингапура на Темзе (это, несмотря на призыв к свободным трейдерам, на самом деле выглядит ужасом для большинство голосовавших за Брексит), или намеков о менее тесном сотрудничестве Великобритании в вопросах безопасности, или заявлений, что ЕС нуждается в Британии больше, чем наоборот, ей нужно признать, что на этих переговорах у нее более слабые позиции. Следовательно, ей следует проявлять больше гибкости в отношении платежей в бюджет ЕС – той темы, которая в письме вообще не нашла отражения.

Поскольку для переговоров о полноценном соглашении о свободной торговле наверняка потребуется больше двух лет – ни одной из стран не удавалось заключить его с ЕС в такой короткий промежуток времени – ей нужно принять еще один вывод: чтобы избежать «падения с обрыва» в марте 2019 года, потребуются переходные меры. В ее письме упоминаются «сроки реализации», но нет понимания того, насколько трудно воплотить их в реальность. Правильный, ограниченный по времени переход может означать продление свободного передвижения людей и юрисдикции Европейского суда, но эту цену стоит заплатить за «смягченный» Брексит.

Более мягкий тон письма Мэй может, если повезет, побудить ее партнеров по ЕС проявлять больше любезности. Пока они отреагировали на угрозы Лондона по-доброму, обсуждая законопроект о выходе, настаивая на том, что Британии будет хуже вести деятельность вне блока, чем в его составе, и копаясь в сроках сотрудничества во внешней политике и политике безопасности. Существует возможность заключения сделки между Великобританией и ЕС, которая минимизирует вред от Брексита. К сожалению, в переговорах «против часовой стрелки», когда обе стороны начинаются настолько далеко друг от друга, существует также большой риск того, что ущерб окажется максимальным.