Прежде всего она была заложена в пении: существовало огромное количество лирников. Люди могли получать образование в народе, естественным образом, просто приходя на вечерницы и спектакли. Они сами рисовали декорации, исполняли роли. Такая народная образовательная программа была настолько популярной и полезной, что и в наше время есть смысл ее восстановить.

В те годы в больших количествах стала появляться драматургическая литература. Было много украинских авторов, которых обожал Константин Станиславский. Он переписывался с Иваном Франко, которому выражал признательность. «Это ты создал русский театр, а говорят, что я», — так писал Станиславский в одном из писем к Франко.

Как правило, базовое образование давали церковно-приходские школы. Там обучали в основном детей из бедных сословий, их помимо каллиграфии приучали жить по совести, и этой совестью был Бог. Там же дети осваивали и навыки общения друг с другом. Дворяне преимущественно получали образование с помощью гувернанток и в общении между собой на так называемых журфиксах (определенные дни для приема гостей).

В начале прошлого века в воспитании детей большое внимание уделялось истории семьи. При этом воспоминания о предках передавались из поколения в поколение. Человек становился личностью благодаря тому, что принадлежал конкретному роду. Мой прапрапрадед, протоиерей по фамилии Коренев, служил в Воскресенском соборе в городе Орел. Там он и похоронен за особые заслуги перед церковью. Как-то я открыл энциклопедию Брокгауза и Эфрона и прочел там, что священник Иоанн Коренев (дворянского происхождения) по благословению императора Александра I в конце XVIII века построил приют для бездомных. А в начале следующего века — еще один. Эта информация подтвердилась. Я этого не знал, отец мой не знал тоже, поскольку после революции такие знания, мягко говоря, не приветствовались.

А ведь знание о таких предках дает силу: тебе тоже хочется что-то такое сделать на века, а не просто заработать денег. Так что получается, что советская власть уничтожила самое главное — преемственность. Во всём мире это оберегается, ведь семейные связи создают пространство государства, биологию нации.

…А деда своего я помню. Он тоже был совершенно невероятным человеком. Во время бомбежек, например, никогда не прятался. Спокойно ложился на диван и пережидал. Как-то мы вернулись из укрытия после одной из бомбежек. Дед — веселый, и на нём ни малейшей царапины, хотя вся стена, на которой хорошо виден обстрелянный силуэт деда, испещрена осколками. Объяснил он это чудо тем, что молился.

Вера у народа никуда не делась, хотя ее усердно пытались искоренить и заглушить. Кстати, не только большевики. Еще в начале ХХ века в империи были популярны общественные течения, направленные на борьбу с тогдашним общественным укладом, который базировался на церкви. До тех пор люди не просто верили в Христа, но и в некую высшую справедливость. К Первой мировой эта система уже была подорвана, что, вероятно, и сделало возможным кровавые гражданские бойни на наших землях.

Но было тогда и хорошее. На заре XX века активно развивался спорт, словно предрекая, какое значение он приобретет в последующие сто лет. После 1910 года в Украине появлялись первые футбольные команды, почти в каждой дворянской семье играли в шахматы, а вот карты теряли популярность. Уже тогда, в дореволюционной России, люди стремились развиваться в первую очередь физически.

Негативным плодом такого развития становился лозунг «Долой стыд!» Литератор Илья Эренбург, родившийся в Киеве и эмигрировавший во Францию в 1908 году, как-то вышел голый на одну из улиц Парижа. Когда к нему подошел правоохранитель и спросил, зачем он это сделал, тот ответил: «Долой стыд». И такой настрой до сих пор не умирает. Сегодня в речи школьников сплошь и рядом эвфемизмы — «блин» на каждом шагу. А у десятиклассников — уже откровенный мат.

Правда, я подметил, что нынешние дети стали философичнее. А для развития личности философичность — полезная штука. Раньше обучение было построено на применении силы воли: чтобы добиться успеха, нужно постоянно заставлять себя что-то делать. Но делая всё усилием воли, человек теряет свою суть. Человек, который не заставляет себя что-то делать, счастлив, и он становится философичнее. Вот моя младшая дочь, семилетняя Антонина, когда я задаю ей вопрос, что в тебе самое главное, отвечает: самое главное — что я люблю рисовать. Чем не философия? Она действительно обожает рисование, умеет это делать и учится сама у себя. А это уже маленький успех в жизни.

Радует, что в нынешнем школьном образовании нет того насмешливого отношения к отстающим или ошибающимся ученикам, как было когда-то. Например, в начале прошлого века учитель мог поставить ученика в угол, ударить линейкой по рукам или надеть «дурацкий колпак» на голову отстающего. И нерадивый школьник вынужден был носить его какое-то время, а над ним все издевались. Это не стимулировало ни педагога, ни ребенка, а в других учениках укоренялась жестокость.

В предвоенном 1913 году люди боялись нападения Германии. А сто лет спустя боятся конца света. Война разразилась, а конца света нет. Но и тогда, и сейчас на всех этих фобиях хорошо зарабатывают торговцы — продают продукты питания, товары первой необходимости, сувениры. Такие вот маркетинговые фокусы.

Автор: Валерий Куринский, академик Украинской академии наук национального прогресса, действительный член Международной педагогической Академии